Фокин сергей георгиевич. Тайна музея затонувших кораблей

Как давно вы существуете как самостоятельная организация?

Формально Центр подводных исследований Русского географического общества (ЦПИ РГО) работает с января 2015 года, решение о создании было принято руководством РГО еще в 2014 году. Но, по сути, если брать коллектив, то работы ведутся давно - наша команда проводит самостоятельные исследования, например, в Балтийском море с 2012 года.

Какие цели перед вами ставились?

Получение новых знаний, исследования под эгидой РГО и использование передовых методов и технологий. Началось все с обычного человеческого увлечения, нам просто нравилось нырять. Потом мы решили, а почему бы не нырять в конкретные места и не исследовать все те исторические культурные ценности, которые остались на дне морей. Постепенно хобби превратилось в серьезную работу, и я надеюсь, что эта история продолжится в том же направлении. Сделать из нашего центра какое–то прибыльное предприятие с показателями эффективности задачи нет. Мы - некоммерческая организация, хотя сам я экономист–математик по образованию, мы прежде всего исследователи.

Какой у вас географический охват в целом?

Проекты в активной стадии у нас ведутся в трех морях: Балтийском, Средиземном и Черном. В данный момент, например, у нас работает экспедиция в бухте Выборгского морского сражения (1790 года. - Ред.), там сохранилось достаточно много объектов. В ближайшее время будет также направлена группа для исследования останков линейного корабля "Портсмут" на Балтике, одного из первых линкоров русского флота. Также мы ведем переговоры об исследованиях с тихоокеанскими коллегами.

А штат большой?

Не очень, потому что у нас своеобразная система работы, в большинстве случаев мы выступаем в качестве координаторов, объединяя работу государственно–частных структур по организации подводных исследований. Например, на Балтике мы работаем с Национальным центром подводных исследований (наш второй соучредитель помимо РГО), Средиземное море мы исследуем совместно с мальтийской компанией. Мы знаем, что в настоящее время есть много людей, которые увлекаются погружениями, много энтузиастов, причем подготовленных, с высоким уровнем профессионализма, со своей материально–технической базой. Но, к сожалению, из того, что я перечислил, редко все вместе встречается у одного и того же человека или организации. Наша задача - помогать кому–то оборудованием, кому–то специалистами, кому–то согласованиями. Организовать процесс таким образом, чтобы те, кто хочет и умеет заниматься подводной историей и изучением подводного наследия, смогли сделать это наиболее эффективно. Чтобы поднять подобные проекты в одиночку, нужна организация размером с "Газпром".

Вот сейчас мы начали большой проект разработки и налаживания отечественного производства обитаемых подводных аппаратов…

Батискафов?

Строго говоря, батискаф - это лишь конкретный вид подводного аппарата с четкими техническими параметрами, и я не очень люблю использовать этот термин в обобщающем смысле. Например, то, на чем погружался президент нашей страны в районе Балаклавы, - технически не совсем батискаф, хотя функционально на него очень похож.

И вы ведете разработки собственных подводных аппаратов?

Индустрия исследовательских аппаратов за рубежом хорошо развита, и мы уверены, что наша страна в силах выпускать аналоги ничуть не хуже. Никто не говорит, что это должно быть многосерийное производство, но малосерийное, под конкретные цели исследований, в которых упор идет на обзор, хорошую управляемость и "картинку", вполне можно было организовать. Что касается нашей роли, то нам не воспрещается разрабатывать собственное оборудование, но у нас нет подходящих специалистов, соответствующей площадки. Поэтому мы по тому же принципу, о котором говорили ранее, выступаем в качестве идеологов и координаторов и выходим с соответствующими предложениями на предприятия - ЦНИИ им. академика Крылова, МГТУ им. Баумана.

У ЦНИИ им. академика Крылова, например, есть производственные площади с огромной технической барокамерой, которые мы уже сейчас хотим использовать для проверки давлением, потому что имеющиеся барокамеры перегружены, у некоторых запись за полгода вперед. Это, кстати, тоже один из показателей интереса к отрасли.

Как я уже говорил, индустрия развивается, производится довольно много приборов и комплектующих, которые требуют проверки давлением.

Сколько примерно стоит один подводный аппарат?

Тот, на котором погружался Владимир Путин, стоит 1,8 млн евро.

Как, кстати, было организовано его погружение?

Изначально в РГО в феврале было совещание с представителями клуба "Ростров дайв", которые выступили с просьбой поддержать экспедицию по исследованию останков двух затонувших судов. На первом этапе мы участвовали в проекте удаленно, помогая расходными материалами. В подводном исследовании это газы, веревки, поглотители. В общем, мы взяли на себя обеспечивающую функцию, поставляли часть оборудования, помогали с ремонтными работами имеющегося и т. д.

После того как в мае было осуществлено погружение, настало время готовить мероприятия, посвященные 170–летию РГО. К тому моменту в наше ведение как раз прибыл С–Explorer 3, было принято решение его использовать, вследствие чего была организована доставка аппарата в Новороссийск.

Погружение Владимира Путина вам дало хороший пиар?

Вы знаете кого–то, кто мог бы дать лучший?

Какие–то проекты у вас еще есть?

Да, у нас есть большой проект музейного комплекса, посвященного подводной археологии, по которому сейчас идет очень активная работа с городом и администрацией Кронштадтского района. В Кронштадте есть знаменитый Петровский Док, или Док Петра Великого. Раньше он был в собственности ФГУП "Кронштадтский морской завод", потом был передан в собственность города.

Это совершенно уникальное сооружение, заложен док был еще при Петре I, при Елизавете запущен, больше 260 лет эксплуатировался, причем закончилась эксплуатация только в 2008 году. Масштабная постройка XVIII века, в которой одновременно могли находиться больше 10 судов, объект культурного наследия, который нуждается в реставрации. Проект создания на его базе некоего музея подводного плавания существует довольно давно, но наша идея в том, чтобы сделать музей под водой.

Но эксплуатация такого музея будет обходиться гораздо дороже?

Не обязательно, ведь подводные экспонаты проще как раз в воде и хранить. Есть много примеров подводных музеев, которые организовывались на воздухе, но все они сталкивались с проблемами, которые были связаны именно с нахождением экспонатов в воздушной среде.

Например, знаменитый музей–корабль Васа в Стокгольме - как только объект был вынут из воды, сразу начался процесс его разрушения. И, к сожалению, этот процесс при сегодняшнем уровне развития технологий необратим, поэтому музей работает с большими ограничениями - открыт только в определенные дни, так как все остальное время отводится специалистам для работы по консервации, там очень скудное освещение и пр., то есть делается все, чтобы замедлить процесс разрушения.

Наша идея состоит в том, чтобы оставить экспонаты в воде и сделать галерею с акриловыми стенами по типу океанариума. Это имеет не только практический смысл, но и будет гораздо интереснее для посетителей.

А экспозицию вы где будете собирать?

На дне Балтики находится не один десяток судов и кораблей разных эпох, причем обнаружены на данный момент далеко не все, и лишь совсем малая их часть сколько–нибудь исследована. Кроме того, ряд экспонатов может происходить от различных экспедиций по всему миру.

Структура финансирования у вас будет какая–то совместная?

Она еще не определена, мы находимся на подготовительной стадии. Пока понятно, что проект очень масштабный и по временным затратам, и по финансовым, и мы как организация, которая сама существует на пожертвования, его профинансировать не можем.

Естественно, надо будет привлекать партнеров, но этот вопрос уже будет решаться после того, как мы подготовим обоснование проекта, сформируем его идеологию.

Есть какие–то международные организации, которые вам служат образцом для подражания?

Есть некий собирательный образ команды Жака–Ива Кусто, про которую мы все смотрели передачи по телевизору. Из новых - команда доктора Роберта Балларда, американского подводного исследователя, который занимался обнаружением останков "Титаника" и в целом служит наглядным примером успешного сотрудничества исследователя с мировыми фондами и институтами. Но то, что мы держим их образы в голове, не значит, что мы хотим на кого–то быть похожим, у нас свой путь. И он, надеюсь, очень хороший и правильный.

Биография

Сергей Фокин

> Родился 23 июня 1989 г. в Ленинграде.
> В 2011 г. окончил СПбГУ по специальности "математические методы в экономике".
> Прошел программу Executive MBA "Управление реформируемым предприятием ОПК".
> В 2007–2010 гг. работал в финансовой дирекции ОАО "НТВ–ПЛЮС", Москва.
> В 2011–2014 гг. занимал разные должности в ОАО "Концерн "Гранит–Электрон".
> С 19 января 2015 г. - исполнительный директор АНО "Центр подводных исследований Русского географического общества".

Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter

Давайте посмотрим, кто живет на Вуоксе:

1. Михаил Левченков – директор ООО “Газпром инвест” с 2007 года. До 2007 года – советник и заместитель генерального директора по капитальному строительству ООО “Лентрансгаз”.

   Михаил Левченков

   На участке (более 4 гектар) Михаила Левченкова расположился основной дом, у самого берега реки – еще один крупный дом. Что интересно, усадьбу Левченкова от поселка Понтонное отделяет земельный участок, существующий, по данным Росреестра, “для спецназначения”.
   
   Некоторые фотографии усадьбы публикуют дети Михаила: сын Антон и дочь Яна
   
   
   
   
   
   

   
   В корпоративном поселке у Игоры Анастасия Левченкова, дочь Михаила, владеет домом (215 кв.м.). Соседом Анастасии является Сергей Георгиевич Фокин, сын Георгия Фокина и заместитель начальника Экспедиционного центра Министерства обороны.

2. Соседями Левченковых на Вуоксе также является семья Фокиных. Более 4 гектар принадлежит Ольге Фокиной – супруга Георгия Фокина.
   Георгий Фокин – с 2008 года гендиректор ООО «Газпром трансгаз Санкт-Петербург» (бывшая ООО “Лентрансгаз”), сменивший на этой должности Сергея Фурсенко , ранее с 2004 года зам.директора ООО “Лентрансгаз”. До 2004 года работал под руководством Юрия Ковальчука в “Центре перспективных технологий и разработок” и в банке “Россия”. Георгий Фокин – соучредитель компании “А.Б.Р. Консалтинг” и почетный посол Доминиканской республики в России.
   

   

   Ольга и Георгий Фокины на приеме у полномочного министра посольства Доминиканской республики в России Domingo Antonio Nina Cabrera

   Ряд фотографий усадьбы Фокиных опубликованы на Яндексе:
   
   
   
   
   
   
   

3. Самую большую усадьбу построил на 16 гектарах Владимир Васильев , владелец корпорации “Р-индустрия” и крупнейший подрядчик РЖД. Владимир Васильев – партнер Ковальчуков по строительству гоночной трассы “Игора”: 25% ООО “Игора Драйв” принадлежит Васильеву, еще 25% – ООО “АрКонН” братьям Ковальчукам, а 50% – Михаилу Шеломову через компанию ООО “Акцепт”. Шеломов – троюродный племянник Владимира Путина, плохо понимающий тонкости собственного бизнеса .

   

   Владимир Васильев

4. Далее на 3,5 гектарах расположилась усадьба Ульви Касимова. Касимов – основатель инвестиционной компании Sferiq. В 2003 году он начал работать на Сергея Фурсенко, став его заместителем, где в Лентрансгазе и познакомился с Левченковым и Фокиным. В 2011 году Ульви Касимов, Фокины Георгий и Сергей, Леевченковы Михаил и Антон учредили ООО “Икан”, входившую в фонд IQ One.
   
   В корпоративном поселке у курорта “Игора” супруга Ульви Касимова Рейхан владеет домом 215,2 кв.м. Ее соседи – Анастасия Левченкова и Павел Волгин, руководитель Службы охраны по Северо-западному федеральному округу ФСО РФ.

   

   Ульви Касимов

5. Далее за Ульви Касимовым на 4га расположилась усадьба Олега и Инны Медоевых.
   Медоев Олег Казбекович – владелец компании “ЭЛБИ Адвертайзинг” , совладелец охранных фирм “Р-Секьюрити”. Вместе с Владимиров Васильевым Медоев владеет также охранными компаниями “Русь-Безопасность” и Охранное предприятие “Охранно-розыскное агентство” .

   

   Клиенты “Охранно-розыскное агентство”

   
   Также Медоев и Васильев являются совладельцами ООО “Настоящая охота”. Третьим партнером компании был Владимир Якунин, бывший глава РЖД. Однако он но продал свою долю Наталье Васильевой в июне 2017.
   
   Есть рядом с усадьбами и совместные земельные участки. 1,4 га, приспособленных под вертолетную площадку, принадлежат Владимиру Васильеву, Олегу Медоеву, Георгию Фокину и Михаилу Левченкову. Также совместные 18,5 га принадлежат Владимиру Васильеву, Ульви Касимову, Георгию Фокину и Михаилу Левченкову.
   
   Большинство земельных участков, особенно под усадьбами, по данным Росреестра, имеют сельскохозяйственное назначение. Это значит, что усадьбы являются самовольными постройками и должны быть снесены. Равно как и заборы, перекрывающие доступ к береговой линии Вуоксы.

Когда в Петербурге появится первый в мире музей затонувших кораблей, «Фонтанка» узнавала у автора проекта, который может гордиться тем, что поднял со дна самого Путина.

Сергей Фокин и Владимир Путин на Таманском п-ве, 2015 год// kremlin.ru

О планах АНО «Центр подводных исследований Русского географического общества» вложить около 6 млрд рублей в реконструкцию Петровского дока в Кронштадте и создать музей затонувших кораблей «Фонтанка» рассказала во вторник, 16 февраля. Нечто подобное есть в Стокгольме, но у шведов стоит только один, 1628 года постройки, корабль «Васа». В России же видят в перспективе целый отряд деревянных кораблей петровской эпохи.

Идея принадлежит 26-летнему экономисту Сергею Фокину. К подводным исследованиям пришел через дайвинг, любовь к которому привил отец - Георгий Фокин, гендиректор компании «Газпром трансгаз Санкт-Петербург». В августе 2015 года Фокин-младший даже управлял батискафом, на котором президент Владимир Путин погружался на дно Черного моря.

Сергей Георгиевич, докладывая губернатору Полтавченко о вашем проекте, глава комитета по инвестициям Ирина Бабюк озвучила сумму 6 миллиардов рублей. Из чего складывается эта цифра? Что в нее входит?

Эскизный проект будет завершен в 2016 году. Рабочая проектная документация в оптимистичном варианте будет готова в 2018 году. И информация про 6 миллиардов рублей - это очень прикидочные цифры. Сумма весьма условная. Сейчас я не готов брать на себя ответственность говорить что-то более конкретное.

Судя по всему, эти условные 6 миллиардов – стоимость реконструкции инфраструктуры в Кронштадте. А возможно оценить работы по подъему корабля со дна? Какой там порядок цифр?

Стоимость этих работ зависит от степени сохранности корабля, от его положения на дне, от глубины погружения в ил, от глубины залегания и разнится настолько, что даже приблизительный порядок цифр назвать невозможно. Нет единых механизмов, устройств, которые гарантированно обеспечивают подъем. Каждый объект требует использования отдельных технических средств, какие-то из них, возможно, даже придется разрабатывать с нуля.

- Кто может стать потенциальным инвестором проекта?

Данная информация, к сожалению, еще не сформулирована, и озвучить я ее не могу.